Сегодня легендарному советскому хоккеисту Владимиру Крутову исполнилось бы 65 лет. Леонид Рейзер, автор этой статьи, вспоминает его жизнь и карьеру в рамках рубрики «Хоккейная история. Неизвестные детали».
В 80-е годы Владимир Крутов, левый крайний нападающий ЦСКА и сборной СССР, вызывал тихий восторг и всеобщее уважение. Примечательно, что не было существенных различий в восприятии его игры между специалистами, знатоками и обычными зрителями. Это было редкое сочетание простоты и мастерства, похожее на обыкновенное чудо.
Его называли «обыкновенным чудом».
Он был незаменимой частью легендарной пятерки Фетисов – Касатонов, Макаров – Ларионов – Крутов. Уже одно это обеспечивало к нему повышенное внимание. Однако, несмотря на внимание, глубокого анализа его игры часто недоставало…
«Видеокамеры» на шлемах Крутова и Фетисова
В первые годы КХЛ, где автор трудился, в маркетинговой структуре внедрили прекрасный инструмент для более глубокого восприятия хоккея. Закрепляли микрофон на шлеме игрока и снимали его весь матч. В НХЛ, конечно, такое начали делать гораздо раньше, лет на 10. Но в нашей стране такого не практиковали.
А теперь представьте нечто куда более фантастическое. И не из прошлого десятилетия, а из кажущихся далекими 80-х.
Сейчас вы сможете увидеть игровой эпизод глазами Крутова, а затем Фетисова. Поучаствуйте в одном и том же необыкновенном моменте игры 1983 года в матче «Филадельфия Флайерз» – ЦСКА на чужом льду.
Владимир Крутов:
— Гол в ворота «Филадельфии»? А-а. Ясно. Шайбу прокинул в их зону, и она по закруглению пошла. Я же не оставлю ее на полпути. Думал, протопчу как-нибудь и уйду. Маленько не рассчитал. Я чувствовал, что глыба летит сзади. Чуть сунулся еще вперед, а он плечом меня. Там стеклопластик, как в Лужниках. Я сгруппировался — и прямо в стеклопластик головой.
— А если притормозить?
— Хуже было бы… Как выпутался? Очень просто. Встал и поехал к их воротам. А тут диагональный пас, и я переправил шайбу: гол.
Вячеслав Фетисов:
— Играли мы в 83-м с «Филадельфией Флайерз», в то время одним из сильнейших клубов НХЛ, отличавшимся агрессивной, силовой манерой. Отобрав шайбу в нашей зоне, я сразу же отдал длинный первый пас на правый фланг Володе, уже набравшему ход. Он шутя-играючи миновал канадца, ворвался в зону, ушел от второго соперника и покатил вдоль лицевого борта, видимо, намереваясь сделать передачу назад на подоспевших Ларионова или Макарова. Как назло, шайба чуть соскочила с крюка клюшки, и пока он ее укрощал, на него двинулась громада защитника. Володя почувствовал это, но не струхнул. Видно, надеялся, что и в невыгодном для себя положении сумеет отдать пас и от силового приема увернуться. Однако ускользнуть не успел и со страшной силой был впечатан в борт со столь оживляющим трибуны треском… Любой другой после такого удара поехал бы, покряхтывая и постонывая от боли, к скамейке запасных, пропустил бы несколько смен, прежде чем пришел в себя и снова полез в гущу событий. Каково же было мое удивление, когда спустя буквально считанные секунды я заметил на пятачке Крутова. Причем одиноко стоящего на самой опасной позиции: защитники соперника до того уверовали, что этот форвард надолго выключен из игры, что попросту забыли о нем! Я сильно пустил шайбу низом, рассчитывая, что Володя подправит ее в цель. Так и произошло! Канадцы глядели вслед едущему к нашей скамейке девятому номеру, и на их лицах читались растерянность и уважение.
Провальный прогноз
Лето 89-го. Фетисов и Ларионов, Макаров и Крутов отправляются искать счастье в НХЛ.
Я стал прикидывать по десятибалльной шкале, кто же из них наиболее ярко проявит себя в сильнейшей лиге мира?
Фетисов? Потенциал оценивал по-прежнему очень высоко. Комплект его игровых и ментальных качеств оставался уникальным. Смущал не столько возраст, сколько потерянный и навредивший во всех аспектах год, когда административная система всячески препятствовала его легальному отъезду за океан. 8-9 баллов.
Макаров. Изумительный мастер. Правый крайний нападающий сочетал изящество стиля и продуктивность на всех этапах атакующей комбинации. Чуть смущало, что часто действовал по чистому льду, который образовывался благодаря суперсыгранности и суперстилю ларионовской пятерки. 7-8 баллов.
Ларионов. Диспетчер был каких и не сыскать. Профессионализм тотальный, заставлял забыть о возрасте. Неясно было, каким образом сохранит многолетнюю неприкосновенность своего тела в силовой борьбе на площадках меньшей площадью и в игре большей интенсивности. 6-7 баллов.
Крутов. Ну Володя-то Крутов там засверкает всеми своими гранями! Если только какой-нибудь узколобый тренер не зажмет его тактическими рамками. Ну для Крутова-то НХЛ — то, что доктор прописал! Плюс в отличие от Макарова с Ларионовым он же в силовой борьбе красавец полнейший. 9-10 баллов.
И насколько оправдался мой прогноз? Я ошибся. И в немалой степени ошибся. Если с Фетисовым еще терпимо было, если с Макаровым сносно получилось, если с Ларионовым так себе вышло, то в случае с Крутовым я попал впросак без каких-либо оговорок.
Макаров хорош был в НХЛ на протяжении нескольких сезонов, Фетисов дважды держал в руках Кубок Стэнли, а Ларионов — трижды. Сказка, да и только!
А Крутов провалился. Самое мягкое, как это можно было расценить. Не то что не заблистал. Не заиграл толком вообще. И это при своем-то высочайшем потенциале?!
В течение первого сезона покувыркался, а потом с ним расстались без тени сожаления даже ради приличия.
Владимир отправился в Европу. Сначала — ненадолго в Швейцарию, в «Цюрих», а потом осел в шведских отнюдь не элитных клубах.
Признаваясь, сколь крупно я ошибся, добавлю, что не сразу разобрался в случившемся. И только спустя какое-то время память вынесла перед моими глазами один-единственный эпизод, который объяснял всё либо почти всё…
Отдувался за троих
КЛМ — так на Западе окрестили звено Макаров – Ларионов – Крутов. Перечисляли справа налево. Нам-то привычнее начинать с правого крайнего. Ну да ладно — их право. Но мы же вспоминаем Владимира Евгеньевича, и даже вижу некий символизм в первой буковке «К» в данной аббревиатуре.
Первым считаю Крутова в трио исключительно искусных и разноплановых мастеров, которых в принципе неправомерно как-то сопоставлять по хоккейной ценности. Однако рискну.
Слишком грациозный даже в ледовых доспехах, Ларионов благодаря катанию, зоркости и чтению игры пребывал в зоне недосягаемости почти для всех стремившихся осадить его силовым приемом. У Игоря была иная задача — созидать, создавая такой распасов, который приведет к разящей атаке.
Слишком эстетический по неповторимому дриблингу и шикарному скольжению, Макаров входил в чужую зону, словно катил воскресным днем по дорожкам Парка культуры и отдыха имени Горького и расправлялся с вратарями при очном свидании, словно и не замечая их присутствия. Опять-таки физические единоборства не вписывались в фирменный стиль Сергея.
Но главное в ударной тройке — баланс. Баланс всех хоккейных компонентов. И совсем без силового воздействия на соперника и силового отпора сопернику никоим образом не обойтись. И таким вот мастером балансировки являлся Володя Крутов. На пятаке кто давит физически? Крутов. У борта кто впечатывает оппонента? Крутов. А кто в обороне встречает его жестко и по правилам? Крутов!
Мастерская «Шиномонтаж». Их пруд пруди. На каждой делают балансировку колес. Крутов был мобильной мастерской. Мало кому такое дано.
И что поразительно и главное — технико-тактический арсенал Крутов имел богатейший! И ни в чем его арсенал не уступал ларионовскому или макаровскому!
Сам Владимир Евгеньевич никоим образом не намекал на такую свою миссию, где имелся элемент самопожертвования — как и элемент недостаточно полного воплощения собственных богатейших возможностей.
На целый день — пара бутербродов
Владимир Крутов:
— Я и так с малолетства бредил ЦСКА, а ближе к окончанию школы просыпался с одной мыслью — как бы пробиться в команду мастеров. Пропадал там, на Ленинградском проспекте, 39. Если честно, то и в ущерб учебе…
Когда я по юношам играл, меня уже привлекали иногда к занятиям мастеров. А там Харламов! Капустин! Александров (Борис Александров)! Петров! Михайлов! Балдерис!.. Аж дыхание перехватывало. Бывали у меня такие дни, что три тренировки имел: две со взрослыми — в 11.00 и 17.00, а между ними еще со своими ребятами, с молодежной командой, в 13.00. Так целый день я в ЦСКА и проводил. Пару бутербродов прихватишь из дома, выпьешь в буфете кофе — и снова на лед.
Среди сверстников я уже смотрелся неплохо. На скорость не жаловался: на дистанции в три круга по площадке любому мог фору в полполя дать! Но и не сказал бы, что в целом лучшим был.
Тот же Саша Зыбин был уже чуть ли не мастер. Это всеми признавалось.
Мне, между прочим, никаких гарантий никто не давал. В спорте этого вообще нет. Когда сомнения в голову лезли, я гнал их прочь. Потому что раздвоенности не было. Я здесь вырос, возмужал в ЦСКА. Или ЦСКА, или ничего. Нет же другого ЦСКА!..
Еще что скажу. Я ведь со старшим братом гонял поначалу шайбу. Да брат мой играл просто здорово! Но для него это забавой было, а я мечтал о том, как стану хоккеистом.
Хоккей и только хоккей. ЦСКА и только ЦСКА. Абсолютно целостная натура. И абсолютно естественная. Насквозь искренняя. Лишенная рационального начала, толики прагматизма.
Скромняга он был невероятный. Два домашних бутерброда в придачу с кофе, точнее, с кофейной бурдой казенного буфета — подкрепился же. Три тренировки за день почти без отдыха — целый же день на льду. К мастерам подключали — за счастье, за везение считал. А что к мастерам подключают единицы, только тех, кто впечатляет каждодневным набором мастерства, ему было невдомек.
Именно эти дни, недели и месяцы, наполненные лучезарной радостью, стали для Крутова ключевыми в карьере и в судьбе. Эта пора кристаллизовала абсолютную цельность крутовской натуры. А цельным личностям в спорте большей частью проще; зато про обычные земные реалии я бы не решился подобное утверждать.
Именно эта переправа в мужской хоккей, на которой многие ломаются или теряют часть своего спортивного «я», предопределила всю его дальнейшую жизнь. Его карьеру — блистательную, но без финального аккорда в НХЛ. Его цельную личную жизнь. Его драму послеспортивного бытия…
Взлет впечатлил и забылся
Прямиком из молодежной сборной Крутова взяли в национальную. И не на турнир «Приз «Известий», и не на мировое первенство, а сразу на Олимпиаду. На главное испытание четырехлетнего цикла советского спорта! Причем на Олимпиаду 1980 года в Соединенных Штатах на фоне войны в Афганистане. И он более чем оправдал риск повышенного доверия тренерского штаба.
Там, в Лейк-Плэсиде, перед античудом для СССР — поражением американцам — был матч с финнами. Он-то сложился крайне тяжело; всё зависло на волоске.
Владимир Крутов:
«Приближалась Олимпиада. Тихонов осторожно сказал мне: «Ну ладно, в ФРГ съездим, там посмотрим». А там я трижды один на один, и всё без толку; по пустым воротам промахнулся. Первая игра за сборную. Не понимал, я это или не я. А Тихонов говорит: «В Америку поедешь». О, думаю, хорошо! На эти последние контрольные встречи отправлялись 22 человека, двое потом должны были отсеяться, возвратиться домой. И надо же — меня называют в составе!
Первая контрольная игра в США. Команда городка, названия не помню, в силу наших цеховых: встали на синей линии, и всё. Опять моментов выгодных — масса, а реализации нет. С олимпийской сборной США встречались на льду «Мэдисон Сквер-Гарден». Выехал на лед, глянул вокруг, и от громады этой коленки трясутся — как играть?! 10:3 мы выиграли, три гола моих, один из них попал на фото в их газету.
На Олимпиаде было три пары защитников и четыре тройки. Наша — это Лебедев – Мальцев – Крутов. И мы как раз очень удачно сыграли. Тройкой ни одной шайбы не пропустили, по сумме микроматчей имели.
15:0. С Александром Мальцевым любые партнеры сыграют. Юрий Лебедев тоже из этой редкой категории хоккеистов. Поэтому и получилось. Только в первом матче с японцами я был, видимо, еще скованный, виноват был, что звено не забило. Но мы духом не падали.
Мы «горели» 1:2 с Финляндией, когда меньше 10 минут оставалось. Я получил шайбу, двоих обыграл и между ног вратарю — 2:2. Потом прошел за ворота и из-за ближней штанги откинул назад Мальцеву — 3:2. Саша как раз сам любит делать такой пас. А потом Михайлов отличился.
Коллективные маневры исключительно мощной сборной срабатывали вхолостую, и именно крутовское соло развернуло сюжет в нашу сторону. Обе переломные шайбы забросило звено, числившееся в составе четвертым. В обеих атаках отличился дебютант сборной — 19-летний Володя Крутов.
Следующий матч против хозяев Олимпиады стал едва ли не самым крупным провалом сборной страны за всю советскую историю…
Напряженнейший поединок с финнами и крутовский блеск удалились в глубочайшую тень. Если бы не случился тот самый провал, убежден, что звезда Владимира Крутова засияла бы уже по возвращении на родную землю. Из-за чего это выдвижение на первые роли сдвинулось на два-три года.
Номер поближе к Харламову
Владимир Крутов:
— В 1972 году — мне, значит, двенадцать лет было — как раз первая суперсерия состоялась. Там Харламов блеснул. И когда в ЦСКА первый раз форму получал, слезно просил: «Мне только №17!» Но не достался, опередили. Взял 18-й, чтоб поближе к Харламову. Потом были и другие номера.
Я вообще ничего ни у кого не перенимал. Во всяком случае, так мне кажется. И не потому, что в королях ходил. Просто технику подсмотреть невозможно. Технику мастера. Которая всегда сугубо индивидуальна. Нет же «вылитого Харламова». Что-то, с другой стороны, я наверняка черпал из наблюдений. Какая была у него обводка фантастическая! Когда он шел на соперника с шайбой, ясно было, что обыграет на скорости. Растерзает его. А пасом каким владел!
С Харламовым
Выйти на арену вместе с кумиром детства — шанс один на миллион. Совпасть должно: крутой прогресс юнца и неувядаемый класс знаменитости. Крутову выпал такой шанс.
Владимир Крутов:
— Не знаю, почему в 1980 году Виктор Васильевич переместил Петрова и поставил меня на левый край вместе с Харламовым в центре и Михайловым. Я страшно обрадовался и забеспокоился, как бы не подкачать. Собирался всё время — до, во время и после игр. И они помогали мне чем могли. А могли они многое. Я таких людей, как Валера, вообще не встречал. Душевный, честный, свой. Нет его с нами…
Бесценный нападающий
За этим молодым человеком водилась слава, которая не рекламировалась, но которая в командном спорте архипочитаемая. «Забрасывает решающие шайбы!» (Голы, мячи и прочее.) Тут добавлять что-нибудь — только чернила изводить. Как-то неудобно перепроверять, уткнувшись в статистические гроссбухи либо обратившись к редким настоящим хоккейным историографам.
Знаю доподлинно, что Тихонов особо тепло относился к Крутову. Уж кто-кто, а Виктор Васильевич, заполнявший собственные толстенные кондуиты едва ли не круглосуточно, не жалея тех самых чернил, был уверен в особом крутовском предназначении. Допускаю, от него и начала распространяться эта слава. Притом что публично Тихонов подобные оценки старался не раздавать. Теплота к Владимиру могла усиливаться совсем с иной стороны: среди многолетних лидеров ЦСКА и сборной, среди ларионовской пятерки, Виктор Васильевич менее всего мог предположить хоть какое-то недовольство от Крутова в свой адрес.
Отповедь
Минуло пару десятков лет после работы Тихонова с Крутовым. К круглому юбилею — 80-летию прославленного тренера — я в роли инициатора, организатора проекта и сценариста участвовал в создании документального телевизионного фильма о мэтре. Две части по 26 минут предоставили творческой группе свободу маневра. Так совпало, что к концу съемок, продлившихся месяц, состоялся итоговый вечер КХЛ. Я предложил режиссеру неоригинальный, зато естественный ход: взять несколько мини-интервью у бывших подопечных тренера. Так и решили. Обговорили меж собой — снимаем только перед началом гала-вечера.
Заранее я ни с кем не договаривался, учитывая цейтнот съемок: сообразил об этом едва ли не накануне. Кого повстречаем, с тем и поговорим. Алексей Касатонов застыл как вкопанный, заслышав о просьбе; максимально тепло и искренне высказался о тренере. А вскоре я увидел Крутова. И дополнительно приободрился. Если с Касатоновым наши взаимоотношения знавали непростые периоды, то с Володей никаких сложностей в общении никогда не возникало. И каково же было мое удивление, когда получил отказ от интервью. Отказ был оформлен двумя-тремя рублеными фразами, без крепких русских выражений. А смысл заключался в том, что в свое время Тихонов допускал по отношению к игрокам неправильные вещи, негодными средствами пользовался — так чего ж, мол, я буду сейчас елей лить…
Уж от кого-кого из ларионовской пятерки не ждал отказа, так это от Крутова. Но отповедь показалась мне обоснованной и четко, не без эмоций высказанной. Потому я и не раздосадовался из-за сорванного мини-фрагмента.
Своими решающими шайбами Крутов внес весомую лепту в прославление Виктора Тихонова, который ценил это его качество. А по прошествии времени у Владимира Евгеньевича от службы под началом Виктора Васильевича обнаружились душевные рубцы, со временем так и не зажившие.
«Шайба, которая пересекла линию ворот, считается неберущейся»
В свет выходило довольно много моих бесед с игроками, до Крутова и после Крутова. Примечательно, что данное емкое словосочетание не слышал ни до Крутова и ни после Крутова. И выдал он ее, когда воспроизводил некоторые случайные шайбы, авторами коих становились он, партнеры по звену, одноклубники. Но даже при некоторых, явно благоприятных обстоятельствах он находил порой игровую логику: как иллюстрацию того самого, ощутимого преимущества ЦСКА, которое в советском хоккее воспринималось почти как норма.
Еще примечательнее, что о шайбах, которые «считаются неберущимися», поведал форвард с безразмерным техническим оснащением и абсолютной тактической грамотностью. Он мог творить красоту и срывать овации. Но исполнял шедевр редко, поскольку устремлен был сугубо на победный результат, а иной органически не воспринимал.
Владимир излучал мощь и прямоту намерений. Мощь подкреплялась скоростным напором; для своего среднего роста имел боевой вес в 86 килограммов; но это никак не замедляло его порыв, а эдакая весомость являлась немалым подспорьем в тех ситуациях, когда доводилось идти лоб в лоб в силовом единоборстве.
Крутов сочетал редко сочетаемое. Мощь, энергетику, нацеленность на разящую комбинацию с изумительной ручной пластичной работой, выполняемой мягкими руками. Подобное сочетание не вполне естественно и потому встречается очень редко, почти как теплое солнце в январе в средней полосе России.
Крутовская обводка. Короткая. И — по прямой к воротам. Ох и редкость! Ах и дар! Не берусь категорично констатировать, но что-то не припоминается картина классического обкатывания защитника высокоскоростным и высокотехничным нападающим Владимиром Крутовым. Прямо! Только по кратчайшему пути к чужим воротам! И — не иначе!
Уж на что советский хоккей отличался щедростью на классных крайних форвардов, а такая вот крутовская обводка воспринималась особняком.
Интересным был его выбор среди лучших спортсменов из других видов. Так, например, одним из ведущих он называл Федора Черенкова.
Схожесть несхожестей — 1
Владимир Крутов — Сергей Капустин.
Совсем разные по телосложению и по внешности, по манере…
